Дикая охота

[<Акаша>]

12.12.2013 в 10:31

Пишет  Merlin Secret Santa:

Фик "Дикая охота" для _Tenebrae_
Для _Tenebrae_

От:
Название: Дикая охота
Персонажи: Моргана/Гвейн, Артур, Мерлин, Мордред, сэр Леон.
Дисклаймер: Все персонажи принадлежать ВВС и легендам.
Тип: джен, гет
Вид: агнст, приключения
Пейринг: Моргана/Гвейн.
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Размер: мини
Предупреждение: Все заклинания переведены на латынь, с помощь он-лайн переводчика:
1 – (лат.) Да прибудут в мире и гармонии четыре стихии: вода, воздух, земля, огонь. И да позволят они исполниться заклятию.
2 – (лат.) огонь.
3 – (лат.) кипение.
4 – (лат.) Пусть капля зелья сего, завладеет разумом и сердцем каждого, кто отведает его.

Полночь оплачет холодной росою погибших в этом бою…
Помнишь – горел закат, мы стояли с тобою на самом краю
Молчаливо молясь, позабыв имена,
Но я знала, что будет война.

(с) Тэм Гринхилл «Полночь».

~:~

Промозглый осенний день шел на убыль. Огненно-красный диск солнца медленно и сонно, подобно самой осени, садился за горизонт, окрашивая небосвод в алые тона. Тронный зал древнего замка наполнился ярким светом багровых лучей уходящего солнца. Пожалуй, тот нерадостный свет, символизирующий лишь скорый приход темного времени года, был единственной краской, что окрасила промозглое каменное помещение. Моргана, убранная в темные одежды жрицы, стояла подле окна, взирая как на земли сии опускались сумерки. Черные лоснящиеся волосы свободно спускались по плечам, нынче женщина не потрудилась поднять их в дикарскую прическу, что по обычаю носила последнее время. Ей вовсе не хотелось обязывать себя чем-либо в такой день. Мрак сгущался, и красные лучи последними бликами ложились на стены. Очень скоро солнце зайдет, уступая пост ночному светилу. Нынче полнолуние не будет тем заурядным, что бывают на протяжении всего года. Луна перед Самайном откроем множество возможностей, прольет свет на давно закрытые темной завесой тайны. Сегодня время открывает пути для великих свершений. Пойдя дорогой Верховной жрицы, Моргана постигла много секретов, познала в достатке знаний и учений, что некогда были для нее запретными, чужими и неизведанными. Нынче магия стала для нее чем-то большим, чем просто Силой, что была то ли даром, то ли проклятием. Какой же глупышкой раньше она была, когда не понимала и боялась своего могущества. Стоит возблагодарить сестру Моргаузу, что показала все таинства сего пути, что помогла раскрыть свои таланты, и развить их в будущем, уже без посторонней помощи. Теперь она Верховная жрица, и вместе с Силой и могуществом на ее хрупкие плечи легли обязанности, что не выполнить было бы кощунством.
Женщина подняла взгляд на горизонт, лукаво улыбаясь своим сокровенным мыслям. Поистине она гордилась и восхищалась своею Силой. Горда она была и своими знаниями, что добыты были в долгом странствии в этом таинственном и некогда чужом для нее мире. Теперь в мире магии Моргана чувствовала себя будто рыба в воде. Это была ее стихия, ее дом. Без этого древнего и опасного ремесла она не представляла своего существования. Женщина глубоко вздохнула, взирая в даль. Воздух был свеж и прохладен, а тонкие перья облаков стелились вдоль горизонта, укрывая багровое солнце. Словно завороженная, Моргана любовалась красотой природы, не отрывая взгляда от заходящего солнца. Она умела видеть прекрасное в любом творении богов. Умела радоваться и воздавать дань тому, что было даровано природой. А нынче стоило бы в особенности возблагодарить богов за их дары. Помнила она старое ученье: «Луна крови напоминает нам о важности циклов жизни и смерти. Воздай природе, отнесись с уважением к ее дарам, и она так же будет благосклонна к тебе. Всякое волшебство в эту ночь сильнее и действенней, а созданные талисманы будут наполнены куда большей Силой, сваренные зелья принесут больше плодов, чем ожидалось». Она осторожно провела ладонью по каменной стене подле окна, словно то было живое существо. На самом же деле, жрица просто задумалась, погружаясь в свои мысли все больше и больше. На бледном лице ее отразилась самозабвенная улыбка, и не понятно было, радовалась ли она, али вновь задумала, что-то не доброе.
Закат отбывшего дня непременно сулил наступление ночи, ночи, когда взойдет темная луна, ночи, когда откроется откровение богов, давая возможность надуманное сделать явью, а тайные помыслы воплотить в осознанные планы. Полнолуние перед Самайном испокон веков знаменовало приход благоприятного времени, когда любой мог обеспокоиться о своих начинаниях и возыметь надежду, что в конечном итоге те приведут к успешному завершению. К тому же, октябрьское полнолуние открывало сезон осенней охоты, когда всяк, позабыв о новой религии, предавался языческим таинствам, отправляясь на охоту, будучи уверенным, что именно теперь она завершиться как можно удачнее.
Моргана знала, что завтра на рассвете из Камелота отправиться отряд рыцарей, дабы почтить древнюю традицию. К тому же, сие было не столь ритуалом, что давно были запрещены в здешних краях, сколь хорошим поводом для увеселения воинов любимым занятием. То было, пожалуй, очень на руку жрице. Последнее время Моргана прибывала в некотором политическом затишье, не предпринимая ни малейших попыток захватить желанный трон Камелота. Старые планы давно провалились, тактики не сулили победы, из раза в раз, не принося ничего, кроме краха и разочарований. О сколько раз она пыталась убить и Артура, и его жену, эту служанку Гвен, что не заслуженно забрала ее трон, да и слуге Мерлину попало не мало. И все то было безрезультатно. Может потому, что время еще не пришло, стоило выждать подходящий момент? И Моргана ждала, покорно, словно ребенок ожидает долгожданных сладостей и подарков от отца вернувшегося с похода. Сегодня пришел ее черед сделать ход, важный и серьезный ход, который возможно решит дальнейшую судьбу многих фигур в этой непростой игре, возможно именно это решение и принесет долгожданную победу.
Чудесная неуязвимость Артура должна была рано или поздно закончиться, а земли Камелота по праву будут принадлежать ей, законной хозяйке. Ох, зря же она упустила тот момент, когда можно было женить на себе Артура. Тогда никто еще не знал, что они брат и сестра. Тогда бы трон был к ней ближе, чем когда-либо. Но, увы. Впрочем, то родство всегда ей мешало. Подумать только она дочь Утера Пендрагона, этого тирана, да хуже и быть не может. Собственно ее стараниями Утера давно нет. А убрать Артура казалось не так уж и сложно. Но нет, что-то все это время ей мешало избавиться от короля Камелота, что был одной из преград к короне. Однако что именно, Моргана не могла понять. Какая-то неестественная удача соблаговолила ему каждый раз. Жена верна и любима, ничто не может встать между ними яблоком раздора, в этом Моргана уже убедилась. Слуги так же преданы, и даже чары ее тут бессильны. Впрочем, необдуманные шаги, всегда ведут к провалу самых беспроигрышных планов. Да и рыцари верой и правдой служат своему королю. Ни одного из них нельзя уличить в измене. Но, как известно, не бывает безоговорочно слепой преданности. То качество так же зыбко, как утренний туман. Любого ведь можно достаточно замотивировать в том, чтобы сменить объект фетиша. Дело только в цене вопроса. Впрочем, если бы все было так просто, уже давно половина воинов Артура ходило бы у нее в шпионах. Здесь нельзя действовать необдуманно и спонтанно. Шантаж уж давно не в моде, к тому же явление сие весьма хлипко по своей натуре и предсказуемо. Такой план быстро провалиться, видят боги, в нем полно прорех, которые трудно закрыть. Подобного рода игры не принесут успеха, как бывало и раньше. Даже Мордред не примет ее сторону ни по доброй воле, ни насильно. К тому же, Моргане не хотелось применять к нему свои коварные и жестокие методы. Что ее останавливало в том, она сама не могла понять. То ли в сердце все еще теплилась нежная материнская любовь, что когда-то возникла к мальчику, который нуждался в ее помощи, не взирая на горькую обиду, засевшую в израненном сердце женщины, которую предавали близкие каждый раз. То ли она все еще надеялась, что когда-нибудь Мордред осознает свою ошибку и вернется к ней. Ведь кто же еще поймет тебя так, как может понять тот, кто сам стал жертвой всеобщего презрения и ненависти лишь потому, что ты не такой как все.
Нет, вряд ли Мордред пойдет на переговоры, вряд ли проникнется ее планами, и переживаниями. Он так же слепо предан королю, как и прочие рыцари. Знать бы только, что порождает ту привязанность к человеку, что отправил бы тебя на костер лишь за то, кто ты есть. Артур никогда, похоже, не измениться, он сын своего отца. И когда Мордред это поймет, будет уже поздно. Впрочем, было время, когда Моргана все еще надеялась, что сие можно изменить, но то время уже давно позади.
Идея с внедрением своего человека, тоже сразу же потерпит поражение. Артур быстро распознает предателя, в этом не приходилось сомневаться. Был и другой вариант. Человек безоговорочно предан, когда его ничто не сковывает и не обязывает, ни шантаж, ни деньги. Впрочем, нельзя было заполучить доверие того, кто нынче тебе враг, из ничего, но всегда есть способы заставить подчиняться добровольно. В искусстве магии таких способов много, очень много.
Моргана подняла голову, оторвав взгляд от зрелища заходящего солнца, и лицо ее озарила недобрая усмешка.

***

Вода в котле всколыхнулась от легкого прикосновения тонкой женской руки. Прозрачные капли теплой жидкости сорвались с худых пальцев, падая в воду и оставляя на поверхности разводы. Женщина оторвала взор от воды, зачаровавшей ее, и взглянула на багровый диск луны. Такое полнолуние не сулило ничего хорошего, но не для Верховной жрицы. Моргана таинственно улыбнулась, будто луна была не светилом, а каким-то важным и желанным гостем в ее обители. Впрочем, нынче не время было любоваться лунным затмением. Жрица раскупорила пузырек с мутно-красной жидкостью, источавшей спиртовой аромат. Нет, то не было хмельным напитком, что так любят знатные господа при дворе. Жидкость в маленьком сосуде была кровью жрицы, перемешанной с настойкой полевых трав. Магическая консистенция, имела свойство подчинять разум того, кто ее отведает. Но зелье еще не было готово. Моргана занесла руку с пузырьком над водой и перевернула его. Темная субстанция вылилась в таз, расползаясь в воде мутным пятном.
- Pax et concordia ita quatuor elementa aqua, aer, terra, igne. Et quod sic, et tunc patiuntur omnino impletum est. (1), - тихий и чарующий голос жрицы заставил воду равномерно окраситься в мутный цвет, отдаленно напоминавший темно-розовый. На бывшей некогда прозрачной поверхности поползли круги. Занеся ладонь над тазом на треножнике, Моргана вновь зашептала слова заклинания.
- Ignis! (2) – угли под медной посудиной занялись медленным огнем.
Ведьма торопилась закончить зелье, что нынче станет ее первым шагом на пути к завоеванию Камелота, и посеет плоды раздора при Артуровом дворе.
- Effusus, (3)- Еще одно заклинание сорвалось с губ жрицы, что заставило воду почти мгновенно вскипеть. И тогда Моргана отправила в котел несколько щепоток соли. Самые изысканные зелья до нельзя просты в своем составе и приготовлении. Ведь не важно, из чего состоит отвар, важно кто его изготовил. Прикрыв глаза, женщина самозабвенно зашептала заклятие:
- Hoc gutta veneni, qui omnium mentes et corda occupant experiri (4).
На мгновение на поверхности воды появился маленький язычок бледно-желтого пламени, но тут же потух, оставляя после себя темный клуб дыма. Моргана открыла глаза, вглядываясь в ту субстанцию, что получилась после заклинания. Темная жидкость стала вязкой и непрозрачной, внешне не имея совершенно никакой притягательности, впрочем, зелье охотно отражало на своей поверхности несколько бликов от зажженных в покоях свечей и камина. Слабый дым, что источал отвар, рассеялся, постепенно исчезая, и на мгновение в тонких прядях магического тумана, жрице вдруг показалось, будто она видит молодого мужчину. Он улыбался, и улыбка его была ни доброй, ни злой, но какой-то печальной и потерянной. Она отшатнулась от котла, несколько раз моргнув, точно пыталась прогнать марево. Однако, взглянув снова на воду, Моргана ничего более не видела, кроме лика темной октябрьской луны. Образа привидевшегося ей в ритуале она так и не узнала, слишком кратковременно было видение и неясно.


***

День охоты выдался погожим и довольно теплым, весьма удивительно и несвойственно для второй половины октября. Нынче осень пришла рано, и неустойчивая и переменная погода грозила ранней зимой. Впрочем, яркие лучи солнца согревали в этот день не хуже апрельских, подавая все больше надежд на скорый успех.
- Хороша погодка, любой вепрь почтет за удовольствие нарыть побольше желудей и корешков, нежели прятаться в своем укрытии. Тут то мы его и возьмем! – предвкушая скорую победу на охотничьем поприще, потирал руки Артур, - Ни одна свинья не укроется от моей быстрой стрелы, - смеясь, хвастался король.
- Тот вепрь должно быть глуп, точно болван, пустивший в него стрелу, ежели не спрячется, заслышав топот лошадиных копыт, - Мерлин украдкой глянул в сторону короля, очевидно зная о последствиях столь наглого поведения.
Рыцари притихли. Впрочем, сам Мерлин, похоже, нисколько не смутился, видно ему было не впервой получать на орехи от короля, чего точно было ему не избежать после такого хамства.
- Мерлин, я тебе не говорил, что тебя ждет ни одна пара сапог, которые стоит подготовить для завтрашней тренировки, а? – Артур бросил многозначительный взгляд в сторону мага, но тот лишь молча пожал плечами, продолжая езду. - Ах, да и мои доспехи тоже должны блестеть, - закончил Артур.
- Ну, что Вы, сир, к сапогам и доспехам мне уже не привыкать, правда, Гвейн? – маг улыбнулся, глянув в сторону рыцаря, однако тот не обратил никакого внимания ни на Артура, ни на его слугу. Сейчас разум Гвейна поглощали мысли совсем иного характера. Впрочем, создавалось впечатление, что его не волнует, ни о чем толкуют его соратники, ни говорят ли они что-либо ему лично. Он просто ехал вперед, даже не замечая куда, абсолютно доверяя маршрут своего пути коню. Очевидно, лошадь знала, дорогу, куда лучше, чем сам Гвейн.
Рыцари весело болтали о том, как ловко они сумеют подстрелить любую дичь и что ни один кабан не укроется от быстрой стрелы. Лишь один Гвейн нынче был молчалив и задумчив. Казалось, будто его не волновали предполагаемые места обитания кабанов и сто и один способ убить куропатку. Сегодня Гвейн тот, кто никогда не отлынивал от охоты и не пропускал ни одной вылазки, был абсолютно равнодушен к обсуждениям рыцарей.
Его взор был обращен куда-то вдаль, к каким-то непостижимым тайнам и реалиям, что открыты лишь ему самому и никому боле. Разум рыцаря не волновали ни вепри, ни куропатки, ни гора сапог, кои предстояло перечистить бедолаге Мерлину. Впрочем, также не интересны ему были и сами насмешливые шуточки артурова слуги, даже будь они обращены к самому Гвейну. Тот словно зачарованный ехал вперед, и слепящие лучи полуденного солнца не были сильной помехой. Он засмотрелся в пустоту так, что и не заметил, как его отряд остановился, и все притихли, видимо взяв на прицел какое-то зверье. Впрочем, было ли до того дело рыцарю, что высматривал в лесной пустоши залитой слепящим светом, нечто, тревожившее его разум. Гвейн зажмурился, и вновь распахнул глаза, но прозрачная, едва уловимая взором иллюзия не исчезла. В золотом разлившимся свете, среди ветвей деревьев, чьи кроны уже позолотила осень, он ясно видел молодую женщину, высокую и красивую. Однако лица ее он так и не разглядел, лесная нимфа стояла к нему спиной, а ее темные волнистые волосы спускались ниже талии.
- Гвейн! – тихий шепот Мордреда заставил рыцаря оторваться от видения, и тот вздрогнул, обращая свой взор к молодому друиду.
- Чего тебе? – раздраженно бросил Гавейн и тут же, отвернувшись от Мордреда, поглядел туда, где минуту назад стояла красавица нимфа. Но что такое? Ее там уже не было, и солнечный свет не был так ярок, да и деревья уж не так чарующи, как в тот волшебный миг. «Проклятье! – подумал про себя Гвейн, - Кто же она такая?» Впрочем, рыцарь быстро опомнился и снова посмотрел на Мордреда. Юноша смотрел на того, явно ничего не понимая. Но как ее можно было не заметить? Гавейн не сразу понял, что лесную красотку видел лишь он один. «Ну и причудится же! Вчера стоило пить поменьше эля, тогда бы русалки не мерещились в лесах Камелота».
- Тише ты! – цыкнул на него друид, - Видишь там олень, - он осторожно, дабы не наделать шуму указал пальцем в сторону, куда был нацелен арбалет Артура, - Ему не долго осталось. Сейчас Артур отправит его в мир иной! – улыбнулся Мордред.
Гвейн кивнул в ответ молодому рыцарю, а сам сосредоточился на олене. Все же это лучше, чем высматривать среди деревьев призрачных дев. В конце концов, ему это просто почудилось и не мудрено с похмелья-то.
Впрочем, олень оказался не так глуп и безнадежен, как полагали Артур и его соратники. Несчастное животное, мирно пожевывая растительность, и не подозревало, что судьба уготовила ему нынче место основного блюда на королевской трапезе. Рогатый, видимо зачуяв неладное, дернулся, отслонившись от куста, с которого только что с аппетитом поедал оставшуюся листву и, развернувшись вполоборота к королевскому арбалету, насторожено оглянулся по сторонам. Еще немного и испуганное животное побежит, спасая свою шкуру от нежданной стрелы. Впрочем, зря олень надеялся, что Артур окажется менее бдительным, чем он. Король лишь выровнял прицел и отпустил стрелу.
Стрела ловко сорвалась с тетивы, что совершенно по ошибке отпустили сильные и умелые пальцы. Никогда прежде, пожалуй, не совершали эти руки подобной оплошности. Сильный толчок под руку нежеланно изменили траекторию полета стрелы, заставив ту сорваться преждевременно. Ожидаемая цель не была достигнута, и желанная добыча поспешила покинуть место, доселе выбранное как надежное и весьма выгодное. Испуганное животное понеслось прочь от места, где его непременно ждала погибель.
- Проклятье! – рассерженно взвыл король, бросая гневный взгляд в сторону Мерлина, - Что из слов: «держитесь тихо!» ты не понял? – Артур нахмурился, обращаясь к несчастному магу, который старательно выполнял свою работу – помогал королю нести его оружие и прочие мелкие поручения вроде «принеси, подай». Но нынче задание было совсем другого характера, что оказалось достаточно сложным для непоседливого слуги. Нужно было быть всего лишь не заметным и осторожным. Впрочем, Мерлин хотел быть еще и услужливым помощником, принеся своему господину копье, которое непременно пригодилось бы на охоте. Но треклятое бревнышко неловко подвернулось под ноги юному магу, и тот не заметив брошенную ветку, зацепился за нее едва не упав, толкнул Артура в тот самый момент, когда цель нынешней процессии должна была быть достигнута. Стрела Артура предательски воткнулась в ствол дерева рядом с оленем, и рогатое существо в испуге бросилось бежать.
Впрочем, Артур не собирался возвращаться с охоты с пустыми руками. Все же в замке ждали его со щитом, а не на щите, тем более в таком простом деле, как охота. Сегодня великий день, и было бы грешно вернуться с осенней охоты с пустыми руками. Мать природа должна обязательно вознаградить своих сыновей отменными дарами. Собственно, неудача с оленем сильно била по себялюбию Артура. И король сообщил, что охота продолжается, а умерщвление оленя лишь дело времени. Не важно, сколько часов это займет – 2, 3 или целый день. Бедолага олень бежал прочь от места, которое сулило вместе с пропитанием и скорую его погибель, наивно полагая, что уже достаточно оторвался от целого отряда рыцарей, что гнались за ним, не отставая. Видно удача была нынче на стороне зверья, не взирая на все давние языческие суеверия. Будто по какому-то волшебству ясное небо потемнело, а дневной свет поблек, ведя за собою сумерки. Густая лилово-серая дымка, затянула небосвод, грозя непогодой.
- Что за черт? – Мордред остановил коня, не желая двигаться дальше, будто ведомый каким-то внутренним предчувствием. Было что-то странное в том неестественном тумане. То, что надвигалось, не было похоже ни на дождь, ни на бурю, которой порой огорчала непогода. Впрочем, стемнело, будто в мае перед грозой, али природа грозила нынче порадовать снежной бурей. Однако для грозы время было ныне не подходящее, да и для снегопада еще рановато. Стало совсем тихо, так что каждый из них затаил дыхание, в ожидании чего-то страшного. Тишина длилась не долго, так же внезапно, как и стемнело, появился сильный ветер со свистом, гонимый что-то мелкое, похожее на пыль и грязь, но что-то, что больно било в лицо, путалось в волосах, оставляло ссадины и порезы. Очень скоро рыцари поняли, что то, что кружилось в воздухе было вовсе не мусором и не грязью. Маленькие почти не различимые от прочей мишуры существа носились в воздухе, точно рой огромных комаров, или стрекоз. Но то не были ни комары, ни стрекозы. Маленькие существа напоминали скорее злобных серых горгулий, совсем крошечных. Не оставалось сомнений, что это ни что иное, как проявление магии. Что-то или кто-то не хочет, чтобы они ушли отсюда живыми, не говоря уже о добыче.
Гвейн скакал, не оглядываясь назад, надеясь, что это страшное явление вот-вот прекратиться, или оно имело определенно границы, и что он непременно покинет их, стоило только дойти до конца. Но будет ли он, этот конец, рыцарь не знал. Он не остановился, как его соратники, он ведь даже не заметил, что все друзья остались позади, остановившись, зачарованные явлением, надеясь переждать бурю. Маленькие твари все кусали и царапали. Уж не было никаких сил от них отбиваться, и было так темно, что рыцарь уж ничего уже не различал пред собою, полностью доверяясь своему коню. Впрочем, бедному животному тоже доставалось от незваных магических гостей. Была надежда лишь на то, что такое безобразие скоро прекратиться, и уж тогда-то он точно найдет того мага, что учинил такое. И кому они только помешали, что потребовалось прогонять их из лесу таким странным способом. Впрочем, врагов у Артура хватало, особенно среди магического населения. Гвейн никогда не лез в эти разборками с друидами и прочим магическим населением. Он был не за и не против истребления магов, что продолжил Артур вслед за своим отцом. Однако иногда Гвейн задумывался над тем, что политика Артура в этом деле не есть правильная. Если бы король прекратил тиранию относительно магии, можно было бы обзавестись хорошей поддержкой малого населения Альбиона в борьбе с саксами и Морганой. Но настаивать на смене стратегии и политики Гвейн не хотел. Ни то чтобы не решался, это было не в его духе, он просто не видел в этом смысла, прекрасно зная, насколько упрям Артур.
Впрочем, очень скоро Гвейн остановил лошадь, не имея более сил сопротивляться магическому урагану и его тварям. Лошадь рыцаря так же устала и была измождена. Мужчина низко наклонился, прильнув к шее животного, и закрывая лицо руками. Магические твари не отставали от него, продолжала кусать и царапать своими маленькими коготками. Они все кружили и кружили вокруг него, словно осы над сладким, путаясь в волосах, и не давая возможности свободно вздохнуть. Казалось, что это уже никогда не кончиться и крошечные горгульи непременно вытрясут из него жизнь.Однако все прекратилось так же внезапно как и началось. Дьявольский стрекот магических тварей тут же затих, позволяя слышать приятную лесную тишину, впрочем, ничего боле тишины Гвейн не слышал теперь. Ему даже показалось, что он оглох, что эти жуткие создания его оглушили и тут же исчезли. И он выпрямился, ровно сев в седле, все еще держась за гриву коня. Но к счастью он ошибался, слух его не покинул, тихий шум ветра, нежно трепавшего спутанные волосы, все же нарушал тишину. Твари не исчезли, они оглушенные повисли в воздухе, боле не издавая ни единого звука, замерев на месте, будто мертвые. Лилово-серый туман постепенно рассевался, унося с собой растворявшиеся тела горгулий. Совершенно ошеломленный рыцарь заворожено глядел на все это магическое действо, неуверенно оглядываясь вокруг. Туман рассеялся, и он смог увидеть женщину в темном одеянии, что стояла, вытянув вперед руку. «Ведьма!» - подумал Гвенй. Очевидно, сие она и была виновницей постигнувшего их бедствия. Рыцарь спрыгнул с коня, и немного пошатываясь, будучи изможденным после столь бешеной скачки, сделал несколько шагов вперед. Женщина подняла голову, и скинула капюшон, что доселе прикрывал ее лицо. Гвейн с удивлением узнал в ней Моргану. Впрочем, и чего он так удивлялся? Не она ли главная ведьма Альбиона? Не она ли главное бедствие сих земель? Здесь можно было понять Артура в отношении его изгнания всякого рода магов. Впрочем, она же его сестра, и то вдвойне обидней. Однако разве можно так ненавидеть своего брата, желая его убить лишь ради трона? Гвейн не мог понять. Впрочем, особой ненависти к Моргане, в отличии от других, он никогда не испытывал. По меньшей мере, он не понимал воспитанницу Утера, а по большей ему было все равно. Но это лишь тогда, когда дело не касалось защиты короля. Он дал клятву, и он никогда не нарушит слова.
- Так это ты! – гневно бросил Гвейн, - И чего только тебе неймется, Моргана!? – рыцарь нахмурился, кладя руку на рукоять меча, он был готов в любую минуту защищаться, невзирая на то, что все преимущества заведомо были на стороне той, кто владела непостижимой Силой.
- Что я? – невозмутимо ответствовала жрица, - Я ничего не делала, - она покачала головой, сделав совершенно невинное и безобидное лицо.
- Ну конечно! Оно само! – вспылил рыцарь, резко доставая меч из ножен, - Так ответь же!
Он сделал выпад, направляя оружие в сторону Морганы, и собираясь нанести удар. Но тому не суждено было случиться. Моргана быстрым взмахом руки вырвала клинок из рук Гвейна, оставив того совершенно безоружным. Не будь она ведьмой, у нее не осталось бы никаких шансов перед его физической силой, но нынче судьба расставила приоритеты иначе. Гвейн изумленно глядел на нее, сам не понимая, чему он удивлен, однако страха пред ведьмой совсем не испытывал. Ежели уж и суждено ему сегодня погибнуть, да свершиться в тот божья воля. Впрочем, предчувствие подсказывало совсем другое.
- Не спеши с выводами, Гвейн! – строго ответила Моргана, - То явление, что помешало тебе и твоим друзьям, я лишь остановила, - женщина мягко улыбнулась, но в той улыбке было больше лукавства, чем дружелюбия.
- Да? – брезгливо переспросил рыцарь с явным недоверием.
- На что мне так глупо тратить свои силы, коли могла бы найти методы куда эффективнее, дабы извести вас, - Моргана вновь коротко улыбнулась, и продолжила, - Впрочем, сие не входило в мои планы. А это не моих рук дело. В свете достаточно явлений, что не способны объяснить ни я, ни друиды. Впрочем, кто-либо из них, возможно, мог на сей счет постараться… - на минуту она замолчала и вдруг изрекла, - Вот, испей, - она сняла с пояса кожаный бурдюк и протянула ее Гвейну.
- Да, и что же входило в твои планы? – рыцарь с сомнением глянул на ведьму, а потом на бурдюк, протягиваемый Морганой, - Отравить меня, что ли, хочешь? – ухмыльнулся в ответ Гвейн.
- Ну что ты? Совсем уже явственно и глупо, - пожала плечами колдунья, - Только помочь. Возьми не пожалеешь. Напиток энергетический, восстановит твои силы, и раны быстро заживут.
- И почему я должен тебе верить, Моргана? – Гвейн так и не взял сосуд, хотя Моргана и не отказалась от идеи напоить рыцаря целебным настоем.
- Гляди! – она взяла его за руку и обронила несколько капель целебной жидкости на ранку, что оставили существа, пришедшие вместе с бурей. Попытка вырваться была неудачной, однако Моргана не стала насильствовать, тут же отпустив рыцаря. Мужчина взглянул на место на руке, где только что коснулось зелье Морганы, ранка медленно, точно по мановению волшебной палочки затянулась, оставляя после себя лишь розоватый след, который в скором времени бесследно сойдет.
- Так что, возьмешь питье? – вновь вопрошала Моргана.
Гвейн молча протянул руку, беря бурдюк с волшебным настоем, и сделал несколько глотков. На удивление жидкость была совершенно безвкусной, хотя и была мутновато-багрового цвета.
- И что дальше? – невозмутимым тоном поинтересовался рыцарь, - В оленя превращусь? – вдруг пошутил он, и Моргана, не сдержавшись, улыбнулась искренней естественной улыбкой. Впрочем, сие длилось не долго, ведьма быстро стала серьезной.
- Ничего с тобой не случиться, - успокоила его жрица.
- Тогда объясни, зачем ты это сделала? Ведь явно же не просто так. Тебе что-то нужно. Но что? – Гвейн нахмурился, внимательней всматриваясь в лицо Морганы, от чего-то та не казалась ему злобной ведьмой, за которой они уже несколько лет гонялись по лесам и землям Камелота и даже дальше. Молодая женщина выглядела доброжелательной, и милой, и во взгляде ее он видел не гнев и ненависть, но растерянность и умиление. Никогда раньше не общался он близко с Леди Морганой в те времена, когда была она воспитанницей Утера. Видел ее только мельком, выказывая лишь знаки вежливости. Он не мог сказать, какой она была раньше, хотя и много слышал от Мерлина и других обитателей замка, что Моргана не всегда была коварной и жестокой ведьмой.
- Вы все настолько привыкли видеть в магии во мне зло, что на всякое действие ищете объяснения! Но разве я не могу сделать что-то просто так, без всяких на то причин? – вдруг выпалила колдунья, подняв на Гвейна полный горечи взгляд, и глаза ее показались рыцарю совсем уставшими.
- Ты…
Она так и не дала мужчине закончить фразу, резкий взмах рукой и Моргана исчезла во мгле поднявшегося тумана, что почти мгновенно рассеялся после. Рыцарь так и остался стоять с открытым от удивления ртом. Неужели та женщина, что несла столько бед его королю и народу стала в один миг совсем другой? Это казалось так безумно, и в тоже время реально.
Гвейн без труда отыскал Артура и его соратников. Похоже, те уже долго искали его, абсолютно обрадовавшись его появлению целым и невредимым. Король поведал своему другу о том, что Мерлин видел неподалеку Моргану, и вполне вероятно, что магическое бедствие, помешавшее закончить охоту, было ее рук дело. Гвейн лишь безразлично пожал плечами, а на вопрос, как ему удалось избежать нападения серых тварей, он ответил, что укрылся от них в пещере.


***

Моргана ждала, она знала, что он придет. Красивые слова и зелье сделали свою работу. Дело оставалось за малым, направить разум рыцаря в нужное русло. Гвейн должен был стать абсолютной марионеткой в ее руках и ей предстояло с помощью новой куклы разрушить крепкую защиту Камелота – доверие и преданность. Женщина хитро улыбнулась, глядя в темноту леса, такую манящую и таинственную, здесь она чувствовала себя в своей стихии, но этот лес никогда не заменит родных стен Камелота.
- Моргана? – позвал тихий и бархатный голос.
Женщина медленно обернулась, приветствуя гостя.
- Здравствуй, Гвейн! Я знала, что ты придешь, - улыбнулась жрица. И он снова узнал ее добрую и приятную улыбку, и на сердце стало легко и спокойной. Его ожидания оправдались.
- Моргана! – рыцарь в нетерпение подошел к ней, осторожно и трепетно прижался губами к ее руке. – Это счастье, что ты пришла! – вдруг произнес он, глядя той в глаза, будто преданный пес.
Моргана неуверенно улыбнулась в ответ на подобное восклицание, все еще не понимая, почему Гвейн ведет себя именно так. Казалось бы эффект после зелья подчинения должен быть совсем другим. Впрочем, рыцари – народ, зацикленный на давних обычаях, возможно, это проявление вежливости и галантности, не более? Моргана лишь мысленно подивилась и ответствовала строго и уверенно:
- Это хорошо, что ты рад меня видеть, - голос ее вдруг сменился на тихий и таинственный, - У меня есть к тебе одна просьба, маленькое одолжение…
Ведьма хитро улыбнулась, но Гвейну та улыбка показалась такой милой и доброжелательной, и он сильнее, но все-таки аккуратно, сжал ее ладонь.
- Я сделаю все, что пожелаешь, моя леди.
«Боги, что за чертово обращение? Ко мне уже давно так не обращаются!» - Моргана поморщилась, но ничего не сказала Гвейну. Впрочем, тот смотрел на нее так преданно и самозабвенно, что грех было разрушать такую идиллию. Внезапно в мысли Морганы закралось тревожное подозрение. Впрочем, ведьма постаралась отогнать от себя дурные мысли, что не давали теперь ей покою.
«Знал бы ты, что я пожелаю…» - по лицу женщины скользнула коварная улыбка, впрочем, сия смена настроения была совсем кратковременной, и рыцарь того не заметил…
- Уверен ли ты, что хочешь выполнить то, о чем я попрошу? – женщина удивленно вскинула бровь, но сие было лишь риторическим вопросом. Конечно, она знала, что он выполнит любую просьбу, любой приказ. – Гвейн…
- Тссс, - он приложил палец к ее губам, на что Моргана замерла, будто ее зачаровали, она не знала, что и ответить, а в следующий миг, рыцарь опустил руку на ее талию и, притянув к себе ближе, поцеловал. Моргана так и стояла, замерев, не понимая, что толкнуло рыцаря на такой подвиг… Губы ее невольно разомкнулись и позволили ему продолжить поцелуй. В какой-то момент Моргана и сама стала отвечать на страсть Гвейна. Он не собирался останавливаться. Казалось, прошла целая вечность, когда они вот так вот стояли, утонув в объятиях, словно давние любовники. Но ведь это не так! Конечно, не так! Моргана вдруг опомнилась и оттолкнула от себя Гвейна.
- Какого черта!? – выкрикнула ведьма, бросив гневный взгляд на рыцаря, - Что все это должно значить? – она сделала шаг назад, второпях оправляя платье. Капюшон ее накидки спал, а волосы растрепались.
- Но что случилось, моя госпожа!? – Гвейн удивленно глядел на колдунью, не понимая, чего та так взволновалась, от чего вдруг резко стала так холодна к нему, и что же в конце концов привело Миледи в ярость?
- Что случилось? Ты спрашиваешь меня – что случилось? – выпалила Моргана, - Да ты… - она вдруг замолчала, так и не досказав речи. Жрица вдруг нахмурилась, осознавая, что именно пошло не так. И это она поняла с первого взгляда на Гвейна, когда тот пришел к ней и стал любезничать, называть своей леди, вместо того, чтобы быть серьезным и сосредоточенным, как и предполагало сие зелье, что влила она нынче в сосуд с живительной жидкостью. Ах, вот оно что! Два зелья смешались, приобретя совсем другое назначение. Его действие совсем иное, ибо это не зелье подчинения. Она создала банальное любовное зелье, хотя и затратила на то сил, куда по более, чем если бы воспользовалась обычным рецептом. Она и не знала, что обе консистенции в соединении дадут такой эффект. Она не знала… как, черт возьми, она могла не знать!
- Проклятье! – закричала ведьма, - О Боги, что же за проклятье такое неведомое свалилось на меня и земли сии?! – она в исступлении воздела руки к небесам, а потом, опустила голову и закрыла лицо ладонями.
- О, моя леди, что же случилось, что я сделал не так? – Гвейн, точно преданный пес, глядел на Моргану, любовное зелье сильно изменило разум мужчины.
- Ты и в самом деле хочешь это знать? – Моргана с подозрением глянула на рыцаря, впрочем, его затуманенный взгляд говорил о том, что «да, конечно, только расскажи». Но рассказывать она ничего не собиралось, это ощутимо рушило ее планы. Сначала нужно было понять, насколько сильно пошатнулась психика Гвейна, и как вообще можно было исправить эту ужасную ситуацию, не навредив тем самым своим планам.
Моргана оценивающе поглядела на Гвейна.
«Ох, ну что мне теперь с этим делать? А ведь надо было прежде думать, чем смешивать два не совместимых настоя. Впрочем, и что там было не совместимого? Хотя, почему же не совместимого, вон как чудесно совместилось, и с Гвейном тоже…»
Моргана поморщилась от таких мыслей, собственно ситуация была не из самых радостных. Но ей не привыкать, сколько таких ситуаций уже было, когда все ее беспроигрышные планы катились ко всем чертям, рушились в пух и прах, и все из-за какой-то дрянной мелочи, которая по ошибке не была учтена. И, между прочим, те мелочи всегда возникали по причине стороннего вмешательства. А тут оступилась она сама, причем самым глупым образом. Однако есть народная мудрость – умей исправлять свои ошибки. Да и собственно, результат не так уж и плачевен, подчинение и преданность она все равно получила, пусть немного не в той форме, в которой ожидалось, но определенный положительный результат есть, стоит умело им воспользоваться и получить ожидаемые выгоды. Моргана хитро улыбнулась и, медленно повернувшись к Гвейну, молвила:
- О, прости, пожалуйста, - мягко ответила ведьма, и, положив ладонь на плечо мужчине, продолжила речь, - Я не хотела тебя напугать, просто сейчас не слишком доброе время в моем жизненном пути, - женщина тяжело вздохнула, и понурила голову.
- От чего ты так говоришь, Моргана? Я не хочу, чтобы ты печалилась, как мне развеселить тебя, моя дорогая? – рыцарь сочувственно поглядел на Леди Моргану, от чего так едва ощутимо вздрогнула, давно уж она не испытывала на себе таких взглядов, тем более от рыцарей и соратников Артура. В груди нехорошо закололо. Но Моргана быстро прогнала прочь пагубные мысли и переживания.
Гвейн заметил резкую, но кратко временную перемену настроения Морганы, и в свою очередь легонько сжал ее холодную ладонь, прижимая к груди. Моргана поежилась. Ей было и приятно, и в тоже время как-то не по себе. Не любила она жалости. То чувство было ей давно уж противно. Гордая и самоуверенная ведьма, бывшая Леди Камелота, а ныне сильная колдунья, не терпела унизительной жалости по отношению к себе и всячески пресекала подобное. Но отталкивать Гвейна она не хотела. Он был нужен ей, нужен для достижения давней цели, такой желанной, манящей и величественной, которая, казалось, была так проста и достижима, но в тоже время совершенно не досягаема. Она вздрогнула, но быстро стала холодной и невозмутимой, точно Верховная Королева, которой, похоже, не стать ей уже никогда.
- Пожалуй, то уж не в твоих силах, - молвила ведьма, вновь хмурясь и печалясь, - Ты никогда не сможешь сделать то, чего мне так желалось бы… - она тяжело вздохнула. И несчастный Гвейн уже до мозга костей верил ей и в ее искренность. Ведь он и ведать не ведал, как играет с ним хитрая ведьма, и чего она пожелает. Хотя будь он в полном здравии и трезвом уме, ни за что бы не повелся на такое ведьминское обаяние.
- Моя леди, я выполню все, чего только пожелает твоя душа, - Гвейн в сердцах даже сильнее сжал ладонь Морганы, кою до сих пор не выпустил. Да и та не спешила отстраняться и отталкивать от себя рыцаря, Моргана уж и сама не ведала где ложь, а где истина, и чего она на самом деле желает, - Ты только скажи…
«Боже, во что я вляпалась», - подумалось Моргане, и она умоляюще посмотрела на Гвейна. Она молчала, не зная как дальше продолжить этот весьма странный разговор. Сказать свою цель прямо так, безо всяких предисловий, казалось совершенно не мыслимым, ведь союз, с таким трудом зародившийся, мог быстро прекратиться. Не так то и легко построить новые полезные связи. А с другой стороны, тянуть с этим тоже было не в удовольствие. Действие зелья скоро пройдет, на то потребуется всего лишь несколько дней. К сожалению, природа зелий не так проста, снять или отменить их действие практически не возможно. На составление нового противоядия уйдет достаточно много времени, за то время ошибочно получившееся зелье уже перестанет действовать и смысл противоядия перестанет быть актуальным. А вот использовать отведенное ей зельем время вполне можно. Впрочем, из этой сложной консистенции получилось вполне сносный эффект. Это всего лишь разновидность одного из подчиняющих волю зелий. В его основу легло живительное зелье, стало быть, какой-то из его ингредиентов дал подобный эффект. И совсем не обязательно, что действовать оно не должно как-то иначе, чем его прародитель. Впрочем, сказать все сразу, как можно проще, не продумывая никаких плетеных интриг, было весьма интересно. Ведь так она сразу поймет, насколько зелье изменило разум Гвена и как хорошо он ей подчинен.
- Моя душа несет бремя переживаний и смятений, - начало было Моргана, - Не по душе мне чужие края с их обитателями. Мил мне родной Камелот. Душа моя жаждет вернуться туда, - она вдруг резко отстранилась, вновь становясь холодной, - А разум мой желает знать, чем сейчас живет Артур, и какие планы строит последнее время. Поведай мне, все, что знаешь, сэр Гавейн! – на лице ее мелькнула недобрая улыбка, но она быстро скрылась в живом интересе, что проявила она.
Разум Гвейна мигом прояснился, точно его окатили холодной водой, пробуждая от долгого и беспокойного сна. Он выпрямился и отступил назад от ведьмы, с тревогой и ужасом глядя на ту.
- Но Моргана! Как… - он запнулся, не зная, как и ответить ей, - как я могу так поступить с Артуром? – он сглотнул и продолжил, - Я люблю тебя, Миледи, но я служу своему королю, я не могу его предать. Прости, Моргана, но то не в моих силах, никогда я так не поступлю с моим королем и другом.
Моргана молчала, она вдумывалась в каждое его слово, и хотя она внешне выглядела совершенно спокойной, внутри у нее все бушевало. Проклятое зелье не сделало Гвейна одновременно влюбленным и безмозглым. Он отдает себе отчет в том, что творит. Пожалуй, идеальное приворотное зелье, кто хочет вернуть в семью мужа, али приворожить любовника, но отвратное – для каких-либо политических игр. Гвейн влюблен, даже слишком влюблен в нее, но не более. Он не станет марионеткой, не будет преданным псом, что будет заглядывать в глаза хозяину ради похвалы и угощений. Он всего лишь влюбленный болван, преданный своему королю. Проклятье! Трижды проклятье! Впрочем, не все потеряно. Стоит отвечать за свои ошибки, и тут же их исправлять, уж не этому ее всегда учили, учила жизнь.
- О, Гвейн! – взмолилась Моргана, и взгляд ее вновь стал сочувственным и печальным, - Я вовсе не хотела такого сказать, я не хотела, чтобы ты предал Артура. Я знаю, как ты любишь своего короля. Но я хотела просить тебя о другом. О помощи… - она вновь склонила голову в печали, тяжко вздохнув, и Гвенй проникся снова к ней теплом и пониманием.
- Но как могу я тебе помочь, Моргана? – мужчина подошел к ней ближе, вновь беря ее за руку. Она подняла взор и выжидающе посмотрела на рыцаря, а потом молвила:
- Я давно уже мечтаю об этом… Я так устала и запуталась, уж совсем сбилась с верного пути, и нет мне помощника, кто смог бы наставить меня на верный путь, - последовала пауза, которая давала обоим вдуматься и в смысл сказанного, и обдумать последующие слова и ответы, - Я давно уже хочу вернуться… Вернуться в Камелот…
Гвейн замер, внимая ее словам, он не мог поверить в услышанное, но все же верил, внимательно слушая колдунью. И тогда она продолжила, все еще низко склонив голову, словно каялась пред священником, и лишь украдкой поглядывая на Гвейна, дабы понять, что тот чувствует и о чем мыслит.
- Я хочу вернуться и помириться с братом, хочу править вместе с ним, стать его советницей и целительницей, хочу вернуть магию в Камелот…
Моргана вдруг замолчала, а Гвейн точно завороженный, приблизил ее к себе, но она не позволила себя обнять так скоро. Она подняла голову и, поглядев Гавейну прямо в глаза, сказала:
- В конечном итоге, я хочу стать твоей женой!
Гвейн боле ничего не произнес, он притянул Моргану к себе ближе, и аккуратно и нежно проведя ладонью по ее гладким красиво уложенным нынче волосам, накрыл ее губы своими, нежно и сладко целуя. Девушка прижалась к рыцарю, так же страстно отвечая на поцелуй.
- Не говори боле ничего, Моргана, - сказал Гвейн, отстранившись от нее лишь на какое-то мгновение, дабы заглянуть ей в глаза, - Я помогу тебе, конечно, я помогу тебе.
Он снова прижал ее к себе сильнее, продолжая целовать, и та отвечала на его ласки и поцелуи.

***

- Погляди туда, - Мерлин довольно невежественно указал пальцем в окно. Он уже несколько минут стоял возле окна в королевских покоях и что-то там высматривал.
- Ну что опять, Мерлин? Кого ты на этот раз испугался? – улыбнулся Артур, впрочем, вид у короля был не слишком довольным и веселым. Артур не выспался, и это было видно, думы его тревожили явно не глупости, которые с таким старанием высматривал за окном его слуга.
- Там нечего бояться, а вот подивиться есть на что, - загадочно ответил маг.
- И на что же там дивиться? – недовольно буркнул Артур, все же вставая из-за стола, и следуя к Мерлину, - Лучше подивись на беспорядок в комнате, уж это-то поинтересней будет, а еще интересней – все это убрать…
Артур взглянул на улицу, залитую лучами утреннего солнца, и попытался поискать, куда же все-таки указал Мерлин, и, собственно, ничего полезное и дивного на главной площади он не заметил. Народ ходил туда и сюда, спеша по своим повседневным делам и заботам, местные кошки грелись на солнышке, а птички продолжали чирикать, соблазняя тех самых кошек.
- И? – отозвался Артур, многозначительно глядя на слугу.
- Видишь, Гвейн возвращается? Он уже вторую ночь приходит с той стороны. Не к добру это. В лес Оситир никто не ходит, и сам знаешь почему. Да и вообще он стал слишком странным, молчаливым с тех пор как заблудился во время бури на охоте… - посетовал маг.
- Мерлин, если у тебя нет девушки, это не значит, что у других не может быть женщин, - снисходительно улыбнулся Артур, покидая пост у окна, - Лучше собери сбрую, я через час отправляюсь с отрядом в обход. Неспокойно нынче на севере. Вчера прибыл гонец с дурными вестями. Будто саксы подвели свои войска вплотную к северной границе. Нужно бы оценить обстановку, а потом подумать и о том, как защитить государство с севера. Мы уже потеряли юг и того достаточно…
Артур тяжело вздохнул, подумывая о том, что любовные похождения Гавейна было бы послушать куда отраднее, чем обсуждать планы по отражению наступлений саксов на севере.
- Какие женщины в лесу Оситир? Разве что ведьмы! А вдруг его околдовала одна из них? – обеспокоился Мерлин, на что получил строгий взгляд от короля. - Вот и где он был сегодня ночью на собрании? – не унимался маг. Однако слуга получил еще один грозный взгляд, и послушно принялся за доспехи, помогая королю одеться.
- Я отпустил его почивать! В отличие от тебя, Мерлин, Гвейн чинно выполнял свою работу, и не мудрено, что устал, - Артур поправил рубаху и жестом указал на кольчугу.
- Значит другие не устали, так получается? – слуга намек понял и помог надеть королю и кольчугу, а потом подал пояс с ножнами.
- Мерлин, ты на что намекаешь? Что я бездельник? – Артур неторопливо застегнул ремень.
- Я этого не говорил! Я лишь к тому, что Гвейн подозрительно рано ушел с совета, как раз в тот момент, когда Вы распорядились отправить отряды на север.
- Смотрю, ты много понимать стал в военном деле, а Мерлин? – Артур вложил меч в ножны и повернулся к слуге, - Твой удел чистить горшки да конюшни, так иди же и займись делом! – строго ответил Артур, - А будешь клеветать на рыцарей, одену на тебя колодки и выставлю на площади! Позабыл, не иначе?
Мерлин обреченно вздохнул, и послушно отправился прочь выполнять задание. Переубедить нынче Артура было не возможно. Впрочем, ничего удивительного. Молодой Пендрагон всегда был упрямым, видимо, в отца. Собственно, матери Артура Мерлин не знал, но отчего-то верил, что она-то уж точно не была такой упрямой ослицей. Однако тут уж ничего не поделаешь, оставалось лишь ждать подходящий случай. Артур верит глазам, а не фактам. Впрочем, возможно король прав, и то, что Гвейн приходит под утро из леса Оситир, не означает ничего, кроме того, что он посещает там любовницу. Дай-то боги, чтобы та любовница не оказалась злой ведьмой, что околдовала лучшего из рыцарей Камелота.

Солнце светило ярко. День нынче выдался ясный и погожий, совсем не в пору для мрачных патрулирований северных границ. Впрочем, пара тройка облаков на небе все-таки нашлась бы. Их серо-белые перья, гонимые ветром время от времени закрывали усталое осеннее солнце, что изо всех сил пыталось согреть уже остывшую землю. Еще немного, и дни станут еще короче, ночи длиннее, и первый снег припорошит и без того увядающую землю. А после наступления Самайна, а за ним темного времени года, и вовсе придет пора, когда каждый будет вынужден доедать и экономить то, что смог собрать и вырастить в этом году.
Артур с отрядом выехал на большую равнину, от туда хорошо просматривались границы. Пустынная долина и безмолвный лес были обманчивым явлением, скрывавшим от глаз защитников этих земель пришельцев с большой земли. По словам разведчиков, деревня, что лежала за этим лесом, находилась в осадном положении уже несколько дней. Если саксы приберут к рукам еще и северные границы, то королевство окажется плотно окруженным едва ли не со всех сторон, оставляя незатронутым лишь запад. Этого Артур не мог допустить. Он поклялся защищать свой народ, дать ему мир и благополучие. Впрочем, последние время спокойствия и благополучия не знал никто.
- Несколько отрядов уже охраняют границу, сир, - ответствовал сэр Леон, заведомо отвечая на невысказанный вопрос короля, - Мы отправили их еще вчера, как только узнали о наступлении на севере.
- Хорошо, Леон, - бесцветно молвил Артур, на самом же деле он был удручен сложившимся положением, не взирая на то, что меры приняты, и теперь оставалось только ждать.
- После прихода наших отрядов, саксы присмирели, открыто в бой не лезут. Выжидают момент, так сказать, - сообщил Гавейн, - мы еще успеем вернуться за подкреплением.
Артур коротко кивнул своему соратнику и направил лошадь, дабы спуститься в долину.
- Куда Вы, сэр? – удивился Мерлин.
- Хочу обстановку, а потом уже видно будет, что делать дальше, - бросил Артур, с неким раздражением и поскакал вперед. Отряд рыцарей двинулся вслед за ним.
Впрочем, добраться до границ, где стояли посты дозорных, рыцарям было не суждено. Как только отряд въехал в лес, тишина была нарушена пронзительным свистом, и несколько десятков саксов бросились в бой, покидая свои убежища за деревьями. Заведомо здесь Артура ждала засада. Невзирая на то, что о выставленных дозорах вчера вечером никто не знал, кроме них. Толпа варваров с криками и улюлюканьем неслась к Артуру и его людям. Впрочем, каждый из рыцарей был готов отразить атаку. Гвейн так же оголил меч, готовясь к бою. Однако слишком удивлен он не был. Артур с сомнением вдруг глянул на своего соратника, а, может быть, Гвейну всего лишь показалось. Но взгляд короля был совсем хмур и в какой-то степени растерян, и рыцарь поспешил отвернуться, сделав вид, что ничего не заметил, и внимание его приковано лишь к атакующим дикарям.
У небольшого отряда камелотцев, казалось бы, не было шансов против нескольких десятков саксонцев, впрочем, любой из рыцарей предпочтет умереть, чем трусливо удирать от врага. И каждый из них сражался с честью и достоинством. Никто и не заметил, что Гвейн вдруг удалился из виду. Однако вряд ли рыцарь сделал то умышленно. Всего лишь дело случая, когда битва с одним дюжим саксом завела его подальше от соратников. Защищаясь, некогда наблюдать за другими. И Гвейн сражался не менее храбро, чем другие. Ведь не смотря на то, что сердце его было отдано женщине, которая была врагом его народа, его короля, разум его не подчинился чарам, и Гвейн сохранил трезвость ума, а досадное недоразумение, вследствие которого, тот ночью в объятиях Морганы рассказал о расположении войск на северной границе, заставляло мучаться рыцаря угрызениями совести. И лишь кровью врага он мог искупить свою вину. Врага, но не любимой… Что же он будет делать, коли в следующий раз встретиться с нею? Ведь он опять не сможет совладать с собой, и раскажет Моргане все, как на духу. Но ведь она раскаялась, она боле не враг, она хочет помочь, хочет вернуться, хочет быть рядом со своим братом, и… главное с ним, Гвейном. Она будет его женой, когда все закончиться. Стоит лишь переждать. Если только он выйдет живым из этого боя… Но ведь то она устроила засаду, он знал, ведь это он рассказал о том самом месте, куда Артур отправил отряды. Она же обещала встать на их сторону, прийти на помощь в разгар самой битвы. Она обещала, что эта битва станет решающей, что она придет и все остановит, она убьет всех саксов своей магией, и северная граница снова будет под надежной защитой Камелота. Где же она, Моргана? Неужто обманула, неужто не придет?
Удар, еще один. Сил уж больше не было держать оборону. Здоровенный сакс был слишком силен, и Гвейн ему немного проигрывал по силе. Впрочем, это не мешало ему брать умом и ловкостью. И следующему нападению чужака, не суждено было сразить рыцаря. Гвейн пригнулся, и удар пришелся по стволу дерева. Меч варвара предательски застрял в древесине, и у Гвейна появился шанс ударить саксонца со спины. Увалень и не заметил, как ловкий рыцарь оказался позади него, и отразить роковой удар, уже не было времени. Взмах, и голова толстого сакса покатилась по земле, пятная кровью пожухлые, опавшие листья.
Рыцарь тяжело вздохнул, переводя дыхание, и сделав неловкий шаг назад, резко обернулся на шум, вновь занеся меч, будучи готовым, сделать удар. Но тут же замер. Пред ним стояла Моргана, облаченная в черное дорожное платье. Она стояла не подвижно, наблюдая за рыцарем.
- Ты пришла? – едва слышно вымолвил Гвейн. Женщина кивнула в ответ, и он сделал несколько шагов к ней на встречу.
- Я знал, что ты не оставишь меня, - он робко улыбнулся, глядя ей в глаза. Мужчина не сразу заметил в руке у ведьмы красивый блестящий кинжал, некогда тот был подарен ей братом на день рождение. Впрочем, об этом Гвейн не знал. Он лишь растеряно взглянул на руку женщины, что занесла оружия для удара.
Реакция была мгновенной, и он одним ловким движением выбил нож из рук колдуньи. Моргана скривилась от боли, но то было лишь кратковременное явление. Она не собиралась отступать.
- Защищайся! – выкрикнул Гвейн, давая возможность Моргане взять клинок, что висел в ножнах у нее на поясе. – Давай сразимся в честном бою, без всякой магии! Один на один!
Рыцарь был настроен решительно, впрочем, сие решение стоило ему больших усилий, ведь та страсть, что поглощала его сердце, не давая возможности порой мыслить трезво, мешала видеть перед собой врага, пред ним сейчас стояла лишь красавица, к которой он воспылал любовью всем сердцем.
Моргана в ответ лишь весело рассмеялась, звонко и пронзительно.
- Дурачок! Влюбленный дурачок! – молвила она, - Твоя любовь тебя и погубила! Ты так наивен, - она продолжала смеяться, но меч все-таки взяла и занесла в готовности ударить.
- Это у тебя нет ни чести, ни достоинства, Моргана! – выкрикнул Гвейн, - Как ты можешь любить, и ненавидеть одновременно!?
Она нанесла первый удар, и Гвейн замолчал, легко отразив его. Впрочем, Моргана почти не уступала во владении мечом, даже не прибегая к магии. Однако в силе Гвейну она проигрывала, лишь потому, что женщина.
- Как ты можешь быть таким наивным, Гвейн? Неужто поверил, что я хочу выйти за тебя замуж? – губы женщины тронула насмешливая улыбка, и на мгновение она позволила оставить себя уязвимой, в то время как Гвейн, охваченный яростью, нанес новый удар. Впрочем, ведьма среагировала мгновенно, легко парировав его.
Бой между двумя любовниками продолжался, с переменным успехом давая очки то в одну сторону, то в другую. Впрочем, были ли эти двое, когда-либо настоящими любовниками? Гвейн, все еще подчиняясь чарам ведьмы и не на миг, не ведая о том, был уверен, что он любит Моргану, и не мог понять и смириться с тем, что любимая так подло его предала. Моргана же, напротив, в душе смеялась над рыцарем, и думала, а не сказать ли ему правду о неудавшемся зелье. Но от чего-то она не решалась на это. Али еще какая не ведомая сила, тревожила ее сердце и разум. Ей казалось, что она зря так поступила с рыцарем. Никогда прежде к ней не приходили подобные чувства, никогда прежде, с чех самых пор, как она отгородилась ото всех, сочтя их всех предателями, и горькая обида засела в ее душе и сердце навсегда. Она так и не оправилась от предательства Мерлина, возненавидев всех их разом. Да и сестра Моргауза подливала масла в огонь, рассказывая о том, что все ее окружение лживое и двуликое. А она верила ей, будто младенец матери, ища поддержки и защиты. Только она, Моргауза, и поддерживала ее, помогала, давала советы. Она была той единственной, кто был единомышленником в ее желании взойти на трон Камелота. Впрочем, какой интерес из этого могла получить Моргауза, для Морганы до сих пор оставалось загадкой. Сколько бы она не спрашивала сестру, от чего та ей помогает, она всегда юлила, и из раза в раз говорила одно и тоже, дескать, любит она ее, Моргану, и желает ей лишь добра. Желает, чтобы справедливость восторжествовала, и голову ее любимой сестрицу увенчала корона. Говорила и о том, что жаждет отомстить Утеру. Но планы их проваливались из раза в раз. Впрочем, а не она ли Моргауза толкала ее на все те опасные шаги, не она ли толкнула ее на край, после чего все в один миг сорвалось и полетело в пропасть, ее жизнь пошла под откос. Впрочем, Моргана до сих пор, так и не смогла дать самой себе ответ, почему Моргаузе так было важно возвести ее на трон, коли могла бы занять это место и сама. Все преимущества у нее были. Убить Утера, ослабить королевство, она могла и без всей этой мышиной возни. А потом пойти войной на Камелот, с армией Ценрода это было просто. Впрочем, для таких действий нужны были разведчики и шпионы, в конце концов, подставные лица. А ведь не исключено, что таким подставным лицом была и сама Моргана…
Она вдруг замерла, замер и Гвейн, удивившись, от чего ведьма прекратила сражаться. Но внезапно в глазах у рыцаря потемнело, и голова закружилась, точно от вина, казалось, что сейчас он упадет наземь и проспит до утра. Но помутнение разума прошло довольно быстро, и Гвейн вдруг ощутил, что дышать ему стало легче, и воздух стал как-то необычно свеж, точно и не вдыхал такого свежего воздуха никогда раньше. Вместе с ясностью пришло и другое чувство. Пошатнувшись, он поглядел на Моргану, и глаза его сощурились, одарив ведьму недобрым взглядом. Он вдруг снова ощутил ту не преодолимую ненависть, понимая, что пред ним враг Камелота, враг Артура, а значит и его враг. Действие зелья пало, и сердце рыцаря вновь стало свободным от чар колдуньи. Он в ярости замахнулся, дабы нанести ей удар, но она тут же сделала выпад, отражая его. Ею так же завладела ярость, ненависть и разочарование в ее прежних кумирах, во всех окружающих ее людях. Она уж и сама запуталась, кому верить, а кому нет. Гвейн поднял меч, защищаясь, и отступив немного назад, поскользнулся на поросшем мхом камне, и упал, выронив клинок. Все было кончено, ведьма подняла смертоносное оружие над ним. Он продолжал смотреть ей прямо в глаза, не страшась ни смерти, ни позора в котором он погибнет. Он вдруг понял, что доселе не испытывал настоящей любви к Моргане, то всего лишь были ее чары. Он глупец, что поддался, и Моргана была права, когда называла его влюбленным дурачком. Нечего теперь сожалеть о сделанном, он сам виноват в своих бедах, что постигли его из-за сущей неосторожности. С ведьмами всегда стоит быть настороже. А он, словно мальчишка, поддался ее сладким речам и красоте, испил той дряни, что она обманом ему дала. Не иначе, как колдовской настой. Какой же он глупец…
Моргана подняла клинок высоко над собой, еще несколько секунд, и холодная сталь оборвет его жизнь. Впрочем, Гвейн не отвернулся от опасности, и смело смотрел в глаза своей скорой погибели. Но Моргана вдруг опустила руку, так и не нанеся удара, позволив мечу безвольно повиснуть у нее в руке. На лице женщины отразилось страдание, и в том горе просматривалась некая тень раскаяния… Она отступила назад. И Гвейн заметил, как глаза ведьмы налились слезами, но слезы так и не потекли по щекам, погибая едва зародившись. Моргана выглядела растерянной и разбитой.
Гвейн поднялся на ноги и подошел ближе к ней.
- Почему ты не убила меня? – рыцарь изумленно смотрел на нее, все еще не решаясь найти объяснения.
- Что толку мне от твоей смерти, - с горечью в голосе произнесла Моргана, - Твоя смерть не сделает меня счастливее, и не положит конец всем нашим бедам…
Жрица тяжело вздохнула, убрав меч в ножны. Подняв голову, совсем неожиданно она обнаружила, как Гвейн подошел к ней еще ближе, и, проведя ладонью по ее щеке, вдруг припал к ее губам, целуя так же нежно и страстно, как тогда, когда был очарован заклятием. И Моргана поняла, что всем сердцем желает ответить на поцелуй. Пожалуй, так ее еще не целовал никто. И оба они знали, что сие боле не чары.

The End.

@темы: Merlin